Неточные совпадения
Ну-с, государь ты мой (Мармеладов вдруг как будто вздрогнул, поднял голову и в упор
посмотрел на своего
слушателя), ну-с, а
на другой же день, после всех сих мечтаний (то есть это будет ровно пять суток назад тому) к вечеру, я хитрым обманом, как тать в нощи, похитил у Катерины Ивановны от сундука ее ключ, вынул, что осталось из принесенного жалованья, сколько всего уж не помню, и вот-с, глядите
на меня, все!
— Да полно тебе Лазаря петь, [Лазаря петь — калики перехожие и слепцы, чтобы разжалобить
слушателей, пели стих о евангельском Лазаре. Здесь в переносном смысле — жаловаться.] — перебил опять Базаров. — Сядь лучше вот тут
на диван да дай
на себя
посмотреть.
Диомидов вертел шеей, выцветшие голубые глаза его
смотрели на людей холодно, строго и притягивали внимание
слушателей, все они как бы незаметно ползли к ступенькам крыльца,
на которых, у ног проповедника, сидели Варвара и Кумов, Варвара — глядя в толпу, Кумов — в небо, откуда падал неприятно рассеянный свет, утомлявший зрение.
Он замолчал,
посмотрел — слушают ли? Слушали. Выступая редко, он говорил негромко, суховато, избегая цитат, ссылок
на чужие мысли, он подавал эти мысли в других словах и был уверен, что всем этим заставляет
слушателей признавать своеобразие его взглядов и мнений. Кажется, так это и было: Клима Ивановича Самгина слушали внимательно и почти не возражая.
Прозоров бойко и насмешливо
посмотрел на своих
слушателей и проговорил, обращаясь к Майзелю...
Генерал перевел дух,
посмотрел через очки
на слушателей и, облокотившись рукой
на кучку лежавших перед ним деловых бумаг, обратился к набобу...
— Да-с, он через свое упорство да через политику так глупо себя допустил, что его больше и
на свете не стало, — отвечал добродушно и бесстрастно рассказчик и, видя, что
слушатели все
смотрят на него, если не с ужасом, то с немым недоумением, как будто почувствовал необходимость пополнить свой рассказ пояснением.
Иногда, растроганный своею речью, поддаваясь напору доброго чувства к людям, он чуть не плакал — это действовало
на слушателей, они, конфузливо усмехаясь,
смотрели на него ласково, а дядя Марк одобрительно посмеивался, весь в дыму.
— Да, я родился недалеко отсюда и иду теперь из Женевы
на выборы в нашем местечке; я еще не имею права подать голос в собрании, но зато у меня остается другой голос, который не пойдет в счет, но который, может быть, найдет
слушателей. Если вам все равно, пойдемте со мной; дом моей матери к вашим услугам, с сыром и вином; а завтра
посмотрите, как наша сторона одержит верх над стариками.
Пантелей кончил рассказ и вглядел своих
слушателей. Те молчали и
смотрели на него. Вода уже кипела, и Степка снимал пену.
Ни одного жеста, ни одного движения. А недвижные глаза, то черные от расширенных зрачков, то цвета серого моря,
смотрят прямо в мои глаза. Я это вижу, но не чувствую его взгляда. Да ему и не надо никого видеть. Блок читал не для
слушателей: он, глядя
на них, их не видел.
Сначала передовые студенты уходили из классов потихоньку, но впоследствии многие профессоры и учителя, зная причину,
смотрели сквозь пальцы
на исчезновение некоторых из своих
слушателей, а достолюбезный Ибрагимов нередко говаривал: «А что, господа, не пора ли в театр?», даже оканчивал иногда ранее получасом свой класс.
Этот рассказ так расположил
слушателей к лежавшей во гробе бабушке, что многие попеременно вставали и подходили, чтобы
посмотреть ей в лицо. И как это было уже вечером, когда все сидевшие здесь сторонние люди удалялись, то вскоре остались только мы вдвоем — я и Лина. Но и нам пора было выйти к баронессе, и я встал и подошел ко гробу старушки с одной стороны, а Лина — с другой. Оба мы долго
смотрели в тихое лицо усопшей, потом оба разом взглянули друг
на друга и оба враз произнесли...
И так долго и пространно говорил Семен Иванович о бедном человеке, о рублях и золовке, и повторял одно и то же для сильнейшего внушения
слушателям, что, наконец, сбился совсем, замолчал и только три дня спустя, когда уже никто и не думал его задирать и все об нем позабыли, прибавил в заключение что-то вроде того, что когда Зиновий Прокофьич вступит в гусары, так отрубят ему, дерзкому человеку, ногу в войне и наденут ему, вместо ноги, деревяшку, и придет Зиновий Прокофьич и скажет: «дай, добрый человек, Семен Иванович, хлебца!», так не даст Семен Иванович хлебца и не
посмотрит на буйного человека Зиновия Прокофьевича, и что вот, дескать, как мол; поди-ка ты с ним.
Всякий
слушатель и потом читатель мог чувствовать, до какой степени этот человек преисполнен жизненности, как он любит и Францию, и Париж, и вообще всю свою эпоху, с какой искренностью, горячностью и, так сказать, прямолинейностью он относится к своей задаче: обработывать художественные произведения посредством трезвого метода,
смотреть на характеры, типы, события как
на продукты общественного роста совершенно так, как естествоиспытатели
смотрят на явления природы.
Сказав это, старик выпрямился и зорко
посмотрел одиноким, блестящим глазом
на своего
слушателя, как стрелок желая высмотреть, ловко ли ударил в цель. Заставили бы его повторить, он не сумел бы; ему самому казалось, кто-то другой говорил в нем.
Пьер торжественно
посмотрел сверх очков
на слушателей.